Аллея звёзд — Сергей Крикалёв - лётчик-космонавт

Сергей Крикалёв - лётчик-космонавт, Герой Советского Союза и Герой России,исполнительный директор по пилотируемым программам Госкорпорации «Роскосмос»
Сергей Крикалёв - лётчик-космонавт, Герой Советского Союза и Герой России,исполнительный директор по пилотируемым программам Госкорпорации «Роскосмос»

ЦИТАТЫ:
««Мир» к тому времени уже был достаточно развитой станцией, где было 5 модулей, потом 6 модулей на станции. А вот эта станция состояла из двух модулей, ещё маленьких, один из которых – модуль ФГБ – запускался первым. Он очень похож был на те модули, которые пристыковывались к «Миру», поэтому, в достаточно большой мере, это было, наоборот, ощущение того, что вроде как новая станция, но руки помнят, где что расположено, поэтому было ощущение очень знакомого объекта. Ну и конечно, всё это с учетом того, что мы достаточно много времени провели на подготовке, готовясь к работе на станции, к изучению системы, и так далее. Было ощущение, что это всё это хорошо знакомо.»
«Но кое в чём, на самом деле, мы «Мир» повторяем, те хорошие положительные технические решения, которые были сделаны ещё на «Салютах», продолжали использоваться на «Мире», мы продолжаем использовать на МКС.»
«Когда мы впервые оказались на МКС уже в составе длительной экспедиции, когда мы прилетели и увидели эту станцию, то первое ощущение было, какая она пустая.»

ИНТЕРВЬЮ:

УТРЕННЕЕ ШОУ: Добрейшего всем утреца, друзья! У нас сегодня ведь знаменательный денек: ровно 20 лет назад, 20 ноября 1998 года наша страна запустила на орбиту первый элемент МКС. Очень важный день для мировой космонавтики в целом. И первыми туда вошли Сергей Крикалев и американец – Роберт Кабана. Вот так вот, взяли – и вошли. И, кстати, сегодня к нам в студию вошел Сергей Крикалев по этому поводу – исполнительный директор по пилотируемым программам Госкорпорации «Роскосмос», летчик-космонавт, герой Советского Союза, герой Российской Федерации. Доброе утро!

Крикалев: Доброе Утро.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Сергей Константинович, во-первых, от всей души вас с этим архиважным для мировой космической отрасли юбилеем поздравляем!

Крикалев: Спасибо!

УТРЕННЕЕ ШОУ: Сергей, а кто первым войдет на МКС, вы договаривались заранее или во время полета между собой, как-то решали?

Крикалев: Мы договаривались во время полета. Какого-то специального сценария входа не было. Были технические соображения, как это делать, какие операции должны быть сделаны, но Бокабан, как командир шаттла, предложил: «Слушай, давай войдем вместе в станцию, чтобы потом не было вопросов, кто первый». И мы проходили вместе люки шаттла. Сначала в американский Ноут, который стал элементом этой станции, и оттуда дальше уже в ФГБ – Функциональный Герметический блок. То есть, мы через оба люка проходили вместе, и вслед за нами, буквально через несколько секунд, вплывали наши члены экипажа, с которыми мы вместе стартовали, поэтому, фактически, мы оказались всем экипажем вместе на станции.

УТРЕННЕЕ ШОУ: А есть ли какие-то традиции у космонавтов, когда входишь в новое помещение на орбите?

Крикалев: Да нет, как-то вообще нечасто бывает, что в абсолютно новое помещение, потому, что станция уже 20 лет летает. До этого 15 лет летал «Мир», конечно, прилетали новые модули, но, как правило, вход в новый объект требует определенных действий. Как запустить работающие системы, потому что жизнь человека в космосе опирается на много систем жизнеобеспечения, терморегулирования, систем связи, и т.д., и сделать так, чтоб это все работало, нужно сразу, как только ты вошел.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Вы были на «Мире» и на МКС. А вот после «Мира» МКС не показалась вам такой просторной трешкой, если можно выразиться?  Ну, или какие другие сравнения были, мысли?

Крикалев: Как раз это было наоборот.  «Мир» к тому времени уже был достаточно развитой станцией, где было 5 модулей, потом 6 модулей на станции. А вот эта станция состояла из двух модулей, ещё маленьких, один из которых – модуль ФГБ – запускался первым. Он очень похож был на те модули, которые пристыковывались к «Миру», поэтому, в достаточно большой мере, это было, наоборот, ощущение того, что вроде как новая станция, но руки помнят, где что расположено, поэтому было ощущение очень знакомого объекта. Ну и конечно, всё это с учетом того, что мы достаточно много времени провели на подготовке, готовясь к работе на станции, к изучению системы, и так далее. Было ощущение, что это всё это хорошо знакомо.

УТРЕННЕЕ ШОУ: А что можно делать на МКС, чего нельзя было делать, допустим, на «Мире»? С научной точки зрения, может быть, с бытовой?

Крикалев: По тем временам, когда мы прилетели на станцию, 20 лет назад, это были первые два элемента, в которых еще и жить-то было нельзя, то есть там не было достаточного количества систем жизнеобеспечения.  Конечно, со временем все эти возможности набрались. Сейчас станция всё-таки – это уникальный объект, который позволяет работать там большому экипажу, проводить большое количество разнородных исследований, привозить туда большие объемы и большие мощности научной аппаратуры. Сейчас мощности, которые дают солнечные батареи, такие, которые нам и не снились на «Мире». Но кое в чём, на самом деле, мы «Мир» повторяем, те хорошие положительные технические решения, которые были сделаны ещё на «Салютах», продолжали использоваться на «Мире», мы продолжаем использовать на МКС.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Сергей, скажите, а как вы обустроили свой личный уголок, личное пространство на МКС, что сделали с самого начала?

 Крикалев: С самого начала, когда мы прилетели 20 лет назад на станцию, это были первые два модуля, и, как я уже говорил, системы жизнеобеспечения все стояли на шаттле, поэтому личные уголки были у нас на шаттле. Всё-таки станция – это было место работы, но, когда мы прилетели на станцию уже позже, в составе первой экспедиции почти два года спустя, там, конечно, мы уже жили на станции. Для этого были предназначены две каюты. В этих каютах расположены спальные мешки, поэтому это уже твое личное место, в котором ты располагаешь и свои личные вещи, и, может быть, что-то, что потребуется для работы, и какие-то вещи, которые ты хочешь, чтобы ты взял, не ища в комплекте инструмент, который тебе нужен. Ну, это такое совмещение рабочего места с местом твоего обитания.

УТРЕННЕЕ ШОУ: На МКС, пока не было разделения по блокам, спальные места занимали, как придется, или всё-таки они были прописаны изначально?

Крикалев: На шаттле мы спали в спальных мешках, которые размещали уже по месту, где удобнее. Когда мы прилетали на «Мир», как правило, основной экипаж, который заканчивал свою смену, жил в тех каютах, где он привык жить, а все новички, все вновь прилетевшие, располагались кто где попало: кто на полу, кто на стене, кто на потолке – располагали свои спальные мешки, для того, чтобы не мешать экипажу, который нам сдаёт смену, а когда предыдущий экипаж улетал, и ты становишься основным экипажем, тут ты уже располагал свое бытовое пространство так, как тебе это удобно.  Вот поэтому это – такая смесь ранее принятых решений и определений по ходу того что тебе нужно и удобно.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Скажите, пожалуйста, когда Юрий Гагарин впервые отправился в космос, он сказал «Поехали!», а вы сами что сказали, когда оказались на МКС? Может быть, о чём-то подумали?

Крикалев: Когда мы впервые оказались на МКС уже в составе длительной экспедиции, когда мы прилетели и увидели эту станцию, то первое ощущение было, какая она пустая. Мы стыковались тогда со стороны служебного модуля, и конструктивно этот модуль такой же, как базовый блок станции «Мир», поэтому многие вещи были похожи: поручни стоят там же, выключатели света стоят в тех же местах, то есть вещи похожие. Но, со временем, любое жилое пространство обрастает какими-то вещами, которые хранятся на этом месте из месяца в месяц, а иногда из года в год. Когда первый раз я летал ещё на станцию «Мир» и вернулся назад на тренажер, то я вроде готовился на тренажёре, прилетел. Реальная работа на реальной станции – и входя потом в тренажер, ты поражаешься, что он пустой: в нём нет всего того, что есть в живой нормальной станции, так вот, когда мы прилетели на МКС в составе первой экспедиции, то первая, наверное, реакция была, что, какая же она пустая. Потому что там уже и было какое-то оборудование завезено, но это было ещё нежилое пространство, нам предстояло его обжить, и вот это было то, чем занимались на протяжении всей первой экспедиции.

УТРЕННЕЕ ШОУ: В тот раз на МКС вы, получается, провели около 11 суток, и вот если это сравнить с другими вашими космическими экспедициями – очень короткий срок.  Так почему уже первое пребывание на МКС было всего 11 суток? Что, в целом, можно успеть сделать за это время?

Крикалев: Мы летели на шаттле, мы летели для того, чтобы собирать станцию и не предполагалось, что мы там можем остаться долго. То есть, в принципе, вообще первоначально программа этого полета не предполагала даже входа в станцию. Предполагалось, что экипаж шаттла состыкует два первых элемента, состыкует их между собой, отстыкуется и улетит, оставив его в космосе. А потом уже, по программе полета, возникла необходимость и возможность войти внутрь станции, провести первые регламентные работы. Но там не было никаких систем жизнеобеспечения, они появились позже, с прилетом следующего модуля, поэтому пребывание на самой станции было достаточно коротким, оно лимитировалось возможностями шаттла.

 УТРЕННЕЕ ШОУ: Улетая с МКС, в первый раз вы оставили какое-то послание себе, надпись какую-нибудь?

Крикалев: Мы оставили не надпись, мы оставили эмблему своего полета и приклеили эту эмблему, мы вместе все сфотографировались с ней, это положило начало другой традиции: потом каждый экипаж, прилетая на станцию, оставлял свою эмблему. Когда там второй раз оказался в первой же экспедиции, то это уже была не первая эмблема, которая там была приклеена; мы выбрали место и потом все следующие экспедиции у нас приклеивали свои эмблемы, оставляя исторический ряд вот этих эмблем экипажей, которые побывали на станции.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Было такое, что пора улетать, а есть какие-то дела незаконченные, торопишься, торопишься, торопишься, чтобы вот всё успеть?

Крикалев: Неважно, сколько ты летаешь – ты летаешь две недели или ты летаешь 2 месяца, или ты летаешь полгода – всегда под конец, когда настаёт время улетать, и ты ждал этого момента, оказывается, что ещё что-то нужно доделать, ты еще хотел бы что-то там завершить. И, как правило, под конец экспедиции работают больше, потому что приходит какое-то оборудование, которое только что пришло, его нужно быстро вернуть, оно какое-то специальное научное оборудование, что-то нужно упаковать, что-то нужно завершить. Еще хотелось сделать ещё какую-то фотографию, которую ты не успел сделать, поэтому всегда, независимо от длительности полёта, возникает дефицит времени.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Скажите, пожалуйста, что, по вашему мнению, сейчас не хватает на МКС, и что в ближайшем будущем там должно появиться?

Крикалев: Ну, наверное, то, что не хватает и то, что будет дорабатываться – это, конечно, дополнительные возможности проведения экспериментов. Именно поэтому запланирована на будущее еще стыковка ещё 3 модулей на Российском сегменте, американцы закончили сборку своего сегмента, и сборка их сегмента была возможна только, пока летал шаттл. Поэтому, когда шаттл по причине аварии перестал летать, был некий перерыв в сборке станции. И они немножко позже закончили сборку своего сегмента, а наши модули могут летать самостоятельно, поэтому предполагается ещё стыковка этих модулей, которые сейчас проходят подготовку на Земле. Это первое. Второе, что всегда не хватает на станции – всегда хочется немножко больше энергетики, и вы видели, какие большие солнечные батареи сейчас сделаны на станции. Но, во-первых, эти батареи немножечко деградируют, во-вторых, экспериментов становится больше и энергетика – это тоже важный элемент станции. И еще одна важная вещь – то, что нас ограничивало на «Мире», то, что в гораздо лучшей ситуации сейчас, но всё равно требует определённого развития – это каналы связи. Эксперименты становятся всё более информационно емкие, фотографий становится всё больше и лучшей разрешающей способности, и объемы этих фотографий растут, поэтому для передачи информации на Землю, конечно, хотелось бы иметь более пропускные каналы связи.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Хочу спросить, вы по ночам смотрите в небо в поисках пролетающей МКС, ведь ее же всё-таки видно невооружённым глазом или это не так?

Крикалев: Можно посчитать даже, когда станция пролетает, сейчас появились определенные сайты, на которых даже там, не рассчитывая сильно, можно узнать, когда станция будет пролетать недалеко от того места, где ты находишься.  Периодически, когда есть такая возможность посмотреть на небо, и сам смотришь и друзьям показываешь. И, в общем, конечно, вспоминается, что в этой звездочке сейчас находятся люди, что я там жил и сейчас там ребята работают, в общем-то, это звездочка немножечко больше, чем просто яркая точка, которая двигается по небу.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Скажите, что вообще в принципе нас ждет в этом плане? Раскройте государственную тайну.

Крикалев: В наших дальних планах – это Луна.  Сейчас создаются технические средства, которые нам позволят долететь до Луны. Для этого должна быть сделана другая ракета, с другой грузоподъемностью, для этого должен быть другой корабль, потому что для того, чтобы отлететь от Земли к Луне, потребуется дополнительная энергетика, дополнительные двигатели, дополнительная скорость. И потом, когда мы будем возвращаться от Луны, потребуется дополнительная теплозащита, которая защищает корабль на этой большой скорости от тепловых потоков, которые возникают при входе в атмосферу. Поэтому создаётся новый корабль нового поколения, который должен обеспечить полеты за пределы низкой околоземной орбиты.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Совершенно не секрет, что существует масса изобретений, которые были созданы специально для космонавтов. А есть ли такие космические изобретения, которые нашли свое продолжение в жизни нас, обычных граждан, уже на Земле?

Крикалев: Таких, наверное, примеров вам больше расскажут ученые, потому что некоторые вещи  – применяется определенная технология, то есть не прямо то, что мы используем на Земле, но то, что разрабатывалось, для того, чтобы использовалось в космосе, или те знания, которые мы получаем, проводя эксперименты в космосе, в дальнейшем могут использоваться. Я знаю, что уже давно и на протяжении не одного года идет серия экспериментов, касающихся белковых кристаллов, потому что, зачастую в химии лекарств, очень важны не только те вещества, из которых состоит лекарство, но как эти вещества взаимно расположены – это всё кропотливый труд. Но, по крупицам собирая эти данные, я надеюсь, мы будем получать в будущем новые лекарства, новые материалы и какие-то новые знания о том, как устроен человек, как его лечить – это одна составная часть. Вторая составная часть этой фундаментальной науки,  таких, как физика, проводя определенные эксперименты по физике плазмы, физике пыльной плазмы, с которой мы начинали проводить исследования, еще начиная с первой экспедиции, мы получаем новые фундаментальные знания вообще о том, как устроен космос, как зарождались планеты, и, обсуждая результаты, которые были получены из этих экспериментов, учёные-планетологи, на самом деле, корректируют свои представления о том, как из этих пылевых облаков образовывались новые планеты, то есть такие данные интересны с точки зрения будущего материаловедения и с точки зрения вообще понимания того, как образовалась наша солнечная система и как зарождалась жизнь.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Сергей Константинович, если так пробежаться по новостным сводкам, можно сделать выводы, что наши западные партнеры  сегодня сажают первую ступень, используют ее повторно, готовят суборбитальные корабли для туристов, иными словами – делают из космоса какую-то, вполне себе, развлекательную отрасль. На ваш взгляд, это правильно или пока ещё космос – это малоизученная тема, в которую можно допускать только специалистов?

Крикалев: Конечно, опыт космических полетов у нас уже достаточно накопился большой, и здесь надо отдать должное американцам – они очень хорошо разработали систему передачи вот этих знаний широкому кругу людей, для того, чтобы они могли создавать что-то свое, развивать космическую технику и развивать, не просто создавать какие-то маленькие элементы, но уже делать такие большие элементы, как ступени ракет, новые космические аппараты и так далее. Что касается посадки систем, вы отнеслись к этому, как к аттракциону, на самом деле, пока это – скорее отработка технологии, это отработка новых методик, или, например, те знания, или тот опыт, который получается, сажая какие-то элементы ступени, могут использоваться в дальнейшем, для того, чтобы садиться на астероиды, садиться на Луну, садиться в будущем на другие планеты. Что касается суборбитальных полетов, то это впрямую это не является даже орбитальными космическими полетами, потому что для того чтобы полететь по орбите, нужно разогнаться, для суборбитального полета нужно подбросить вверх и энергетики для этого требуется почти на порядок меньше. Космонавтика эта, в общем-то, и даже не совсем может быть космонавтика. Но если это востребовано, наверное, этим надо заниматься тоже.

УТРЕННЕЕ ШОУ: Огромное вам спасибо, что выкроили время, потому что занятость просто потрясающая. Друзья, мы вас всех поздравляем, да и нас тоже с 20-тилетием выхода на орбиту Международной космической станции. Ну что, за МКС? Ну, а на нашей станции целый час сегодня провел Сергей Крикалев – летчик, космонавт, герой Советского Союза, герой Российской Федерации, исполнительный директор по пилотируемым программам госкорпорации «Роскосмос». Вот так вот. Сергей Крикалев, ура!