Аллея звёзд — Наталья Белохвостикова - актриса кино

Наталья Белохвостикова - актриса кино, Народная артистка России.
Наталья Белохвостикова - актриса кино, Народная артистка России.

ЦИТАТЫ:
«А я – очень тихий и скромный человек, застенчивая до того, что в школе, когда отвечала у доски, меня мало, кто слышал уже на второй, третьей парте. И, когда Герасимов сказал, чтобы я пришла, я была в шоке.»
«В жизни он (муж) никогда не даёт мне советов. Он никогда мне не скажет, что я должна сделать. Могу дать почитать интервью, он может сказать: «Не твоя речь». Но ничего в жизни, он ничего за меня не решит…»
«Прежде, чем прийти на съёмку, достигается какое-то понимание, как должно быть, что куда двигаться. А на площадке уже полная свобода, фантазия, актёр всегда имеет право на собственной дубль…»

ИНТЕРВЬЮ:

Минаев: Утреца всем добрейшего, ребята! С пятницей всех поздравляем. Подходите к нам поближе, у нас сегодня в гостях… Наталья Белохвостикова у нас сегодня в студии! Доброе утро, Наталья!

Наталья: Доброе утро!

Минаев: С утра вы очень бодры и веселы!

Дима: Вы просто утренняя пташка!

Наталья: Естественно, когда ребёнок уходит в школу в семь утра, это уже день!

Минаев: Это точно! Наталья, мы помним и любим ваши блестящие киноработы - «Тегеран-43», «У озера стакан воды», «Маленькие трагедии» и множество других. А началось всё с фильма о Ленине «Сердце матери». Серьёзный фильм.

Наталья: Карьера я вам скажу, с чего началась. Я пришла вольным слушателем во ВГИК. И первой моей картиной была десятиминутная Николая Губенко «Настасья и Фомка», где были только шумы, чёрно-белая. Умерла старуха у старика, а он вспоминает. Я была той юной женщиной, в которую он был влюблён. Я сейчас рассказываю, у меня мурашки по телу. Я считаю, одна из лучших картин Коли Губенко.

Дима: А «Сердце матери» было до или после?

Наталья: Это было до, мне было 13 лет.

Дима: Про лениниану.

Наталья: Лелиниана шла в Швеции, там папа был послом Советского Союза. Туда, в Стокгольм приехал Маркс Донской, который снимал дилогии о матери Ленина – «Верность Матери» и «Сердце матери». Он приехал один с оператором, директором и костюмами. Пришёл к папе сказал: «Николай Дмитриевич, мне очень нужны три человека, за Ленина, мать Ульянову и за сестру Ленина, чтобы они как-то на фоне Стокгольма поездили в пролётки, походили. Папа сказал, что взрослые люди занимаются делом, а дети приехали из Москвы на каникулы. И вот приехал Марк в детский клуб при посольстве. Увидел меня, я была точно такого же возраста, с большим лбом, только младше на много лет. Он сказал: «Вот, эта девочка мне подходит!».

Дима: Вы маму Ленина играли?

Наталья: Да! Меня облачили в этот костюм, на тринадцатилетнюю одели высоченные каблуки, зонтик.  И до сих пор я вижу, как я закрываюсь от камеры, как учили.

Минаев: Страшно было?

Наталья: Нет, в 13 лет – это приключение! Страшно было потом, когда пришла во ВГИК.

Ветрова: Мы читали интервью с вами, вы рассказывали, родители вам говорили: «Чтобы не случилось, нужно держать спину и улыбаться».

Наталья: Всё правильно.

Ветрова: Скажите, всегда ли у вас это получалось? Когда это сложнее давалось?

Наталья: Я думаю, что по жизни это получалось. Чем, наверное, тяжелее было…

Минаев: Тем прямее спина?

Наталья: Тем круче получалось.

Минаев: Когда снимался фильм «Год лошади - созвездие Скорпиона», в роли лошади снимался конь. Я так понимаю, это ваш любимый конь Кирюша. Он там что-то учудил на съёмках, что-то на вас опрокинул.

Наталья: Приревновал.


 


Минаев: Тогда тоже приходилось держать марку?

Наталья: Да, конечно. Потому что это был последний съёмочный день. Мы были знакомы тогда с Кирюшей последние полгода. Это была любовь, которая длится до сих пор. Я подходила к нему и говорила: «Дай мне сил, дай мне сил». Он меня облизывал, жалел меня. И продюсеры потом смотрели материал, говорили: «Чем мажете Белохвостикову, каким сахаром? Почему он её лижет? Что это твориться у вас?» И поэтому, когда в последний съёмочный день, мы снимали финал картины с Иваром Калныньшевым, которого он уже знал, коню что-то не понравилось. Конь взял меня за плечо и швырнул под копыта. И, когда я вывернулась, я увидела, что все бегут ко мне, скорую собираются вызывать… А я, совершенно ничего не соображая от боли, говорю: «Нет-нет, не скорую, нам сейчас снимать финал картины!» И мы потом ещё десять часов работали. А потом я ещё десять месяцев лечилась, было действительно не очень хорошо. А когда я стала понимать, что я выплываю из этой боли и болезни, этот ужас проходит, я спросила, где лошадь. Мне сказали: «А мы не знаем где он…» - «КАК?!» Мы стали его искать, искали по конюшням. В конце концов, мы на него вышли, он обессиленный лежал в одной из конюшен, увидели, что на его бедре играли ножом в крестики-нолики... Это кошмар. Мы его забрали. Теперь он стоит на бегах. Очень красивый. Ездить мне на нём нельзя. Я его могу кормить только яблоками, морковкой.

Минаев: У него какие-то любимые лакомства есть?

Наталья: Морковь и яблочки, как у всех лошадок. Вот такой у меня дружок есть.

Минаев: Да уж, трагедия со счастливым концом получается.

Наталья: В общем-то, да.                           

Минаев: Вы поступали во ВГИК – вы же не закончили десятый класс?

Наталья: Нет.

Минаев: А как это так можно вообще, расскажите?

Наталья: Нельзя так. Я приехала на студию Горького смотреть тот знаменательный фильм, о котором мы с вами говорили - «Верность матери». И когда мы посмотрели картину и шли к машине, навстречу шёл лысый человек - Сергей Герасимов. Когда мы поравнялись, ему вскользь сказали: «Вот, девчоночка к тебе будет поступать скоро». Он сказал: «О, здорово! Только я курс уже набрал, ко мне поступать можно только через четыре года. А когда вы когда кончаете школу?» - «Через год…» Он говорит: «Ну, у вас время есть, готовьтесь, профессия хорошая». И мы разошлись, как в море корабли. Но через три дня мне позвонили, сказали, что Герасимов просил найти большелобую девочку. И попросили прийти 1 сентября во ВГИК. А я – очень тихий и скромный человек, застенчивая до того, что в школе, когда отвечала у доски, меня мало, кто слышал уже на второй, третьей парте. И, когда Герасимов сказал, чтобы я пришла, я была в шоке. Но я безумно любила кино. Я вместо школы поехала во ВГИК. Как и было велено к десяти часам. И стала ждать. А мимо меня идут Наташа Бондарчук, Наташа Аринбасарова, Коля Ерёменко – все звёзды. И все уже победители. И все они там учатся. И я тихо-тихо-тихо бочком уехала домой. И, когда я приехала домой, дома был папа. Он посадил меня напротив себя и сказал: «Ты взрослый человек, сколько тебе лет?» Я говорю: «Шестнадцать». Но раз ты взрослая, кто говорил, что ты хочешь в кино? Тогда садись на такси и вперёд!» Я вернулась во ВГИК. Поднималась по лестнице, мастерская находилась справа по коридору. А слева я увидела, по длинному-длинному коридору шёл Герасимов с Тамарой Фёдоровной Макаровой. Если бы я приехала на минуту позже, я бы не посмела войти в аудиторию. Это его величество случай.

Минаев: Это судьба!

Наталья: Я бы никогда уже не вернулась. Никогда. У меня бы смелости не хватило никогда в жизни.

Минаев: Все, кто вас знают, знают о вашей счастливой любви, что мужем вашим является кинорежиссёр Владимир Наумов. А правда ли что вы до сих пор храните расписку, что обязуетесь выйти за него замуж?

Наталья: Есть такая бумажечка.

Минаев: А зачем нужно писать-то было? Он вас заставил?

Наталья: Нет, по моему согласию.

(смеются)

Дима: Для меня лично, вы только не обижайтесь, есть несколько другой режиссёр - Алов Александр Александрович.

Наталья: Они были уникальной парой. Я очень часто вспоминаю Сан Саныча. Он был, конечно, замечательным режиссёром. Он был фантастическим человеком. Он прошёл войну в 17 лет. Эхо войны его достало, очень ему тяжело было передвигаться. И никогда в жизни я не видела на съёмке, чтобы кто-то почувствовал, что ему тяжело, он устал. Съёмочный день тянулся бесконечно. Потому что картины были очень тяжёлые. Безумно тяжёлые. Когда говорят о Сан Саныче Алове, я вспоминаю его белоснежную улыбку.


 

Ветрова: Давайте вернёмся к вашему мужу. Он всё-таки на переднем плане сейчас. Тяжело ли жить с мужем режиссёром и творить? Или наоборот легче? Есть такая точка зрения, если муж актрисы режиссёр – замечательно.

Наталья: Нет, очень тяжело. Ты не имеешь право на ошибку. Это вообще никуда не годиться.

Минаев: В быту муж продолжает режиссировать? Допустим, утром варите, а он говорит: «Отойди к свету, не так стоишь…»

Наталья: Самое страшное, что мне больше всего обидно в жизни, он никогда не даёт мне советов. Он никогда мне не скажет, что я должна сделать. Могу дать почитать интервью, он может сказать: «Не твоя речь». Но ничего в жизни, он ничего за меня не решит…

Минаев: Так это хорошо или плохо?

Наталья: Наверное, по большому счёту, хорошо. Но очень часто хочется совета, помощи…

Дима: Плечо не подставляет – твори сама?

Наталья: Да…

Минаев: Давайте, Наталья, дадим возможность народу с вами пообщаться. До нас из Перми дозвонилась Елена. Елена, доброе утро!

Лена: Доброе утро! Наталья, я восхищаюсь вашим талантом и красотой. Хочу вам задать вопрос. Вы снимались с удивительными партнёрами – Александром Абдуловым, Щербаковым, Иннокентием Смоктуновским ? Даже с Ален Делоном. Не ревновал ли вас муж?

Наталья: Нет.

Лена: С кем из них работать вам было комфортнее?

Наталья: Нет, муж не ревновал, он мудрый человек. Чётко понимает, что профессия – это профессия, а жизнь – это жизнь. С кем было комфортнее? Вы знаете, мне просто повезло. Я с годами поняла, что, чем талантливее человек, тем он добрее, шире, щедрее раздаёт талант и добро.

Дима: Скажите, вас удивил выбор в своё время Дон Гуана в «Маленьких Трагедиях» Швейцера? Достаточно неожиданно он появился в этой роли.

Наталья: Нет, меня не удивило. Мне казалось, это так и должно быть. Не знаю, может, это магия Михаила Абрамовича, который позвонил мне и предложил играть Дону Анну. Я сказала: «Дона Анна - испанка с чёрными волосами». «А в России ангел должен быть с белыми волосами», - сказал мне Михаил Абрамович. Высоцкий так же был без разговоров. Никаких других имён не называлось. Михаил Абрамович не начинал снимать картину три месяца. Ждал, когда наступит тот счастливый момент, когда поймут, что он должен играть.

Минаев: А как вообще получается, что не утверждают актёра, того же Высоцкого, а потом – бах – и через три месяца утвердили? Какая-то подпольная работа ведётся?

Наталья: Я думаю, Михаилу Абрамовичу многое пришлось претерпеть. Потому что вы знаете, какая история? У Высоцкого была очень тяжёлая судьба в этом смысле. На него и для него писались сценарии. А в большинстве своём все эти роли на 99 % сыграли другие актёры. Другие. Поэтому это была воля и видимо какая-то хитрость. Я не знаю, как это произошло, но это было непросто.

Ветрова: Давайте о вас немножко поговорим. Мы всё говорим о кино. Скажите, а как у вас с театром взаимоотношения?

Наталья: Я играла мало в театрах.

Ветрова: Почему?

Наталья: Я не знаю.

Ветрова: Вам хотелось бы там играть?

Наталья: Нет.

Ветрова: Вас туда даже не тянет?

Наталья: Нет. Меня зовут, я туда прихожу периодически, но убегаю в кино. Я порепетирую, порепетирую, но меня сманивает кино.


 


Ветрова: У вас вся семья кинематографическая. Дочь ваша режиссёром стала, она снималась в «Тегеране-43»…

Наталья: И в «Белом празднике» она играла главную роль.

Ветрова: Сынишка ваш младший тоже уже снимался, видели. Скажите, кто кого больше критикуют? Младшие деятели кино позволяют критиковать старших?

Наталья: Позволяют, конечно. Не то, чтобы даже критиковать. Это никогда не происходит конфликтно. Прежде, чем прийти на съёмку, достигается какое-то понимание, как должно быть, что куда двигаться. А на площадке уже полная свобода, фантазия, актёр всегда имеет право на собственной дубль…

Дима: Но закон – сначала выполнить режиссёрский.

Ветрова: А вы до сих пор хотите, чтобы сын стал режиссёром?

Наталья: Он совершенно фантастически лепит, он замечательно читает стихи. Он вообще очень талантливый мальчик. Он талантлив во многом. Мне кажется, что сейчас мир продюсеров. Мне бы не хотелось, чтобы он был ведом. Он очень стойкий оловянный солдатик. Он многое уже пережил в своей жизни. И он многое умеет. Уже в свои почти 12 лет. Я думаю, у него будет другая серьёзная профессия.

Минаев: Вы сказали «лепит». В прямом смысле? А что, из чего?

Наталья: Из пластилина. Лепит целые сцены. Как эти ручки создают скамейку, на которой сидит Маргарита, я не знаю. Как он после Венеции лепит гондолу, гондольера, дома...

Минаев: Художник-мультипликатор, практически.

Наталья: Он маленький, поэтому пластилин. Потом можно заниматься этим всерьёз. Но мне хочется какой-то другой профессии. Мне хочется для него другого мира, более независимого. Мне кажется, это правильно.

Ветрова: Наталья рассказывала нам интересную вещь, как пела в пьяном состоянии с Валерием Золотухиным на съемках фильма.

Наталья: Моя героиня выпить чуть-чуть любит, в одной сцене застолья с Валерой мы, выпив, достаточную дозу, пели песни.

Минаев: Вы как-то рассказывали в интервью, что знаменитую музыку к фильму «Тегеран-43», композитор Жорж Гарваренц….

Наталья: Да, он написал для меня песню.

Минаев: И чуть ли не у вас дома это происходило.

Наталья: Нет, это происходило на студии, у нас в кабинете стоит рояль. Мы смотрели материал. Он потом приходил в кабинет и сразу наигрывал мелодию.

Дима: А как вообще такое чудо, как «Тегеран-43» получилось? С Аленом Делоном…

Наталья: Не предполагалось, что он будет играть. Там какой-то второразрядный артист должен был быть… Они сидели ночью в офисе у нашего французского продюсера и говорили о том, что через два дня надо снимать. И Наумов сказал: «Жорж, ты же дружишь с Делоном, ты с ним только что делал «Чёрный тюльпан. У него офис через два квартала – позвони!» Жорж впал в беспамятство и сказал: «Нет, я не могу». Наумов его добил. Сказал: «Звони. Звони!» Он позвонил, Делон был в офисе. Шёл проливной дождь. Они взяли зонты и пошли к нему пешком. Показали текст, текст был на двух страницах. Делон эпизоды не играет. Он сказал: «Хорошо, если эта роль увеличится в несколько раз и завтра утром у меня будет сценарий на французском языке, после завтра мы снимаем». Они просидели всю ночь. В девять утра они привезли Алену Делону сценарий. После завтра мы снимали. Это судьба. Очень многие вещи совершенно парадоксально сошлись.

Минаев: Всё-таки к музыке. У вас с мужем есть песня, может, мелодия, знаковая?

Наталья: «Вечная любовь» теперь уже. Она у меня на телефоне, позвоните мне.

Минаев: А телефончик оставите? Тогда позвоню.

Наталья: Тогда ради бога, всегда звоните!