Аллея звёзд — Татьяна Устинова

Татьяна Устинова, автор детективов и телеведущая
Татьяна Устинова, автор детективов и телеведущая

ЦИТАТЫ:
«Я не придумываю названий для своих романов. Это отдельная работа, этим занимается штат людей…»
«Когда я пишу книгу, иногда, неожиданно к финалу обнаруживаю, что убийцей то оказался шофер, который мимо проезжал…»
«Что касается персонажей, я, конечно, стараюсь быть деликатной, спрашивать разрешения у тех людей, которых я вписываю в романы. Если они разрешают, то я их оставляю, если нет – то нет...»

ИНТЕРВЬЮ:

Утр.: С добрым утром всех! Сегодня 3 марта, Всемирный день писателя! По этому поводу у нас в гостях Татьяна Устинова, автор детективов, практически все из которых были экранизированы…

Т.У.: …практически все из которых были напечатаны…

Утр.: Ну, вот нам и расскажете, что напечатано, а что не напечатано. Доброе утро, с праздником Вас!

Т.У.: Доброе утро, и вас с праздником! Всемирный день писателя – это звучит гордо, не побоюсь этого слова!

Утр.: Мы отмечаем каждый год.

Т.У.: А вы как отмечаете: пописываете или почитываете?

Утр.: Вы знаете, пописываем. А потом то, что пописываем, почитываем. А почему детективы то выбрали, в принципе?

Т.У.: А мне очень нравится этот жанр….

Утр.: Продается хорошо?

Т.У.: Ну да, да, хорошо продается, слава богу. Но когда я этот жанр выбирала, я только читала тогда еще детективы, мне страшно нравился Дик Френсис, нравится до сих пор, про лошадей, лошадиные фургоны читала, про прекрасную Англию. Между прочим, Сомерсет Моэм, ругая детективы, сказал, что британскую литературу будут изучать в свое время по детективам, а не по классике. И это правда. Вот я никогда не была в Англии. Но я британский быт знаю по романам Дика Френсиса, все эти овсянки…

Утр.: А все-таки, каким образом Вы выбирали детективный жанр: положили перед собой чистый лист бумаги, заточили карандаш и задумались, какой же жанр выбрать?

Т.У.: Не-не-не… я выбирала жанр как читатель, что мне интересно читать. Я читала эти детективы запоем – то, что удавалось купить, то, что печали в журнале «Наука и жизнь». В «Иностранке» детективов было мало, иногда там что-то переводили, но редко. В основном, почему-то детективы печатала «Наука и жизнь» и приложение к журналу «Искатель», анекдот, конечно, но это правда. Конечно, мне в голову не приходило, что я буду писать когда-нибудь детективы, но я их всегда любила.

Утр.: Татьяна, а правда, что названия для Ваших произведений придумывают издательства?

Т.У.: Абсолютно. Я очень долго придумывала названия, они мне страшно нравились, я очень собой гордилась, например, «Убийство на чердаке», мне казалось, это хорошо, «Труп на лестнице», что может быть лучше?! Потом я прихожу в издательство, и узнаю, что «ба-бах», все отредактировано от первого до последнего слова. Я стала жаловаться своему издателю: «Что ж такое, редакторы переименовывают гениальные названия, придуманные автором!». Издатель, строго глядя мне в глаза, сказал совершенно гениальную фразу: «Вот смотри, ты пишешь, а я продаю. Давай мы не будем друг другу мешать.» Я не придумываю названий, а он не пишет романов. На самом деле, это отдельная работа, этим занимается штат людей, которые придумывают их двадцать – какие-то фразы из текста романа – и потом уже редактор выбирает, какое подходит лучше.

Утр.: Скажите, а когда Вы пишете детективы, Вы жестко все структурируете, или сами не знаете, кто будет убийца?

Т.У.: Конечно, не знаю. Я пишу план, состоящий из 95 пунктов и занимающий 50 страниц рукописного текста. Я мучаюсь, когда его пишу, я свожу концы с концами. Потом в середине истории вдруг выясняется, что персонаж, предназначенный на роль убийцы, не пригоден для этой роли: галоши бы мог украсть, а укокошить - никогда. Мне приходится в спешке его переделывать. Как писал замечательный американский критик Стивен Ликок, у автора детективного романа, особенно, плохого, всегда есть выход из положения: он пишет, что убийство совершил бродяга. Беспроигрышный вариант, и многие авторы им пользуются. Я тоже иногда, неожиданно к финалу книги обнаруживаю, что убийцей то оказался шофер, который мимо проезжал.

Утр.: Не можем не затронуть Вашу телевизионную ипостась. Вы же имеете отношение к одному из судебных шоу, «Часу суда». Понятно, что настоящее убийство нам там не покажут, но вообще, это шоу снимается по реальным делам, реальным приговорам?

Т.У.: Конечно, конечно. Это 10 тысяч мешков писем каждый день, это все абсолютно реальные истории. Больше того, я хочу вам сказать, что и люди реальные, если только их не надо вести из Владивостока, если они из города Дмитрова, они приезжают сами.

Утр.: А бывает такое, что телевизионный приговор не совпадает с реальным?

Т.У.: Такое бывает в 9 случаях из 10, ну, в половине точно. Конечно, этот телевизионный приговор не имеет никакой судебной силы. Павел Астахов содержит целый штат, которые оценивает эти дела. На  самом деле, с этой телевизионной бумажкой можно пойти в районный суд, там показать ее, конечно, решение будет приниматься на усмотрение судьи, но некоторая опора в ней будет. Мы в принципе занимаемся ликвидацией юридической безграмотности. Есть, конечно, телевизионная ахинея, когда ходит какой-то унылый человек, говорит: «Я убил свою тещу Марьиванну», другой человек, изображая судью, не знает ни лексики, ничего, в ужасе начинает метаться по окружающему пространству, ищет молоток, хочет стукнуть по столу, хотя рано еще стучать. Это все ужасно.

 

     

 

Утр.: Т.е., без молотка судебной программы нет?

Т.У.: Судебной – нет. А это сейчас очень модно. Потому что сутяжничество не знает никаких границ, но не надо его путать с юридической безграмотностью. Есть очень много людей, которые понятия не имеют, что нужно делать, когда твою машину отволокли на штраф-стоянку, а ты стоял на паркинге, что делать, если сосед-алкоголик до часу ночи весело резвится у тебя на голове.

Утр.: Татьяна, известно, что многие известные зарубежные писатели предлагали вписать чьи-то имена за денежку в их произведения. У Вас была подобная практика? Может быть, кто-то хотел стать героем Ваших творений?

Т.У.: За деньги?

Утр.: Да. Или наоборот, предлагали заплатить, чтобы Вы не вписывали их имя в свою книжку?

Т.У.: Деньги, в принципе, предлагают за всё и всегда, начиная с брендплейсмента (реклама какой-то марки, товара, органично вписанная в произведение). Мы – я и мой редактор – никогда от этого не отказываемся. А что касается персонажей, я, конечно, стараюсь быть деликатной, я стараюсь спрашивать разрешения у тех людей, которых я вписываю в романы. Они буду растиражированы миллионами экземпляров на всю страну, если они разрешают, то я их вписываю, если нет – то нет.

Утр.: Татьяна, мы сегодня много говорили о том, что большинство Ваших книг экранизированы, а сами Вы в качестве актрисы не участвовали в съемках?

Т.У.: Ой, слушайте, это ужасная история…

Утр.: Скажите же, было?

Т.У.: Да! Сары Бернар из меня не вышло. Во-первых, у меня была роль со словами в сериале «Улицы разбитых фонарей». На трехминутную сцену ушла восьмичасовая смена. Мы с Настей Мельниковой должны были быть в трех разных местах. В семь часов утра нас на Ленфильме начали гримировать, потом мы поехали в парк, где мы с ней должны были просто идти на камеру, живо беседуя. Мы моментально размололи ботинками питерскую грязь, кругом финские болота, как известно наш царь построил на костях русских мужиков северную столицу. Так вот по костям и болтам мы ходили с Настей на эту камеру, наверное, часа три. Сначала я забывала реплики, потом звукорежиссер забыл батарейки в передатчик…

Утр.: Потом пленка кончилась…

Т.У.: Нет, пленка не кончилась, потом пошел снег, потом ушло солнце, потом передатчик вывалился из моих штанов, потом мы обморозили ноги, потом режиссер встал и сказал: «Послушайте, а почему Вы так уныло это говорите?». Я ему ответила: «Потому что я говорю это уже три часа!». В общем, когда к концу этой восьмичасовой смены выяснилось, что уже «всё», сняли эпизод, я поняла, что это совершенно адская работа, что на самом деле, на нее способны единицы. Потому что давать эмоцию, которую от тебя хочет этот поганый человек – режиссер - просто невозможно.

Утр.: Татьяна, с прозой Вашей все понятно. А  стихи не пишете?

Т.У.: Ой, ну, конечно, пишу.

Утр.: Просим!!!

Т.У.: Я Вас умоляю…

Утр.: Ну, пожалуйстаааа…

Т.У.: Ну смотрите, ребят, плохую прозу еще можно как-то выдерживать, но графоманские стихи – это не дай бог никому.

Не дари ты мне милый розы,

(это я придумываю на ходу..)

Утр.: Давайте, отлично…

Т.У.: Ты брильянты в меня не бросай,

         Все равно я твоей не буду,

         А за окнами месяц май…

Утр.: Отлично, браво!

Т.У.: Я когда такое читаю, удивляюсь, что люди имеют храбрость это печатать.

Утр.: Вот так вот Вы отказывались, отказывались, а в конечном итоге прочитали нам свои стихи. Мы записали, будем на них песенку сочинять.

Т.У.: Ну это ужасно просто….

Утр.: Насчет песен…За столом-то поете, наверное?

Т.У.: Пою, с подругами.

Утр.: Давайте представим, что мы Ваши подруги. Давайте девичьи посиделки по поводу дня писателя сейчас организуем, затянем песню. Давайте, любимую, а мы подхватим.

Т.У.: Любимых много. Ну, давайте.

        Синенький скромный платочек

         Падал с опущенных плеч

        Ты говорила, что не забудешь

        Тихих и ласковых встреч

Утр.: Спасибо Вам, Татьяна, за Ваши замечательные песни, за стихи, которые Вы нам сегодня прочитали, со Всемирным днем писателя Вас еще раз!

 

 

3 марта 2009 г.

Ретро FM